Избранные труды м. Фридмена

Тематика работ, представленных в разделе "Очерки политической экономии", очень широка: от сравнения рыночного хозяйства и экономики, организованной на плановых началах, проблем этических оценок в экономической области до вопросов, касающихся принципов оказания помощи иностранным государствам, организации системы образования и контроля над потреблением алкоголя и наркотиков. В подходе ко всем этим проблемам автор выступает как защитник индивидуальной свободы, рассматривает ее как высшую ценность. С этих позиций он оценивает значение экономической и политической свобод, трактуя их как неразрывно связанные между собой стороны жизни свободного общества.

Эта позиция нашла свое выражение в небольшом очерке, посвященном положению в Чили после прихода к власти Пиночета, предпринявшего усилия по укреплению рыночных отношений в рамках тоталитарного режима и пользовавшегося рекомендациями учеников Фридмена. Появление очерка было следствием стремления Фридмена провести водораздел между собственной социально-экономической и политической позицией и установками и действиями правительства Пиночета. Он писал: "Я долгое время утверждал, что экономическая свобода является необходимым, но не достаточным условием политической свободы. Я убежден, что этот вывод, хотя и правилен, приводит к заблуждению, если он не дополняется положением, что политическая свобода является в свою очередь необходимым условием обеспечения экономической свободы в долгосрочном плане". Что же касается собственно чилийского опыта, породившего "миф о том, что только авторитарный режим может успешно осуществлять политику, ориентированную на свободный рынок", то, подчеркивает автор, этот опыт является исключением, а не правилом. Военная диктатура противоречит рыночной системе, поскольку первая основана на принципе Подчинения, в то время как вторая базируется на принципе добровольности.

Экономическая свобода, подчеркивает автор, неотделима от рыночной системы. Но она не ограничивается рамками чисто экономических явлений, а представляет собой некую основополагающую и в то же время гибкую и развивающуюся систему, пронизывающую практически все сферы общественных отношений. Такова, например, тесная связь законодательства (в частности, касающегося свободы слова) и экономической структуры общества.

Экономическая наука призвана объяснять и прогнозировать экономические явления, а не давать им оценку. Среди экономистов, принадлежащих к одной культуре и одному времени, не может быть принципиальных разногласий по поводу основных целей экономической политики. Разногласия касаются главным образом способов достижения этих целей и связаны прежде всего с различием результатов конкретных исследований. Совершенно неприемлемо подменять сущностный анализ проблемы попытками "опровергнуть" оппонентов ссылками на то, что плохие люди преследуют плохие цели.

Понимание Фридменом сущности рыночного хозяйства и его важнейших сторон проявляется при сравнении двух основных типов экономики: рыночного и командного (т.е. основанного на централизованном планировании), а также при попытке ответить на вопросы о том, в какой степени рыночный механизм может быть внедрен в командную экономику, до какого предела элементы командной системы допустимы в рыночной экономике.

Автор характеризует идеальную рыночную экономику как систему, в которой совершенно независимые индивиды руководствуются собственными интересами и для достижения своих целей выступают в отношении добровольного и взаимовыгодного обмена друг с другом. Идеальная система командной экономики предполагает, что люди действуют не как суверенные субъекты, а лишь как исполнители приказов.

Однако в реальной жизни "чистых" систем нет. В рыночной системе встречаются элементы командной экономики в тех областях, где либо рынок не способен функционировать вообще, либо эффективность не является единственной целью, либо результаты действий одних людей могут затронуть интересы других людей, которые не имеют непосредственного отношения к действиям первых. Подобные отклонения от "чистой" рыночной системы также полностью не исчезают, причем это может быть результатом как сознательной политики правительства, так и действия стихийных сил. Эти элементы придают системе динамичность и способность к выживанию независимо от причин их сохранения.

Автор считает рыночную систему более жизнеспособной, нежели командную, прежде всего потому, что свободный обмен, на котором она основана, осуществляется только тогда, когда он выгоден обеим сторонам...

"Нервной" системой рыночной экономики является механизм цен. Автор выделяет три функции цен: информационную, стимулирующую и распределительную. Информационная функция связана с тем, что цены несут в себе информацию о потребностях в тех или иных товарах, о дефиците или избытке ресурсов и т.д. Эта функция имеет чрезвычайно важное значение для координации экономической активности (впервые эту функцию цен отметил в 1945 г. Ф. Хайек). Вторая функция состоит в стимулировании людей использовать имеющиеся ресурсы, с тем, чтобы получить наиболее высоко оцениваемые рынком результаты, применяя наиболее экономичные способы производства. Наконец, третья функция показывает, что и сколько получает тот или иной экономический субъект.

Все эти функции цен тесно взаимосвязаны, и попытки подавить одну из них негативно сказываются и на других. Именно эта тенденция характера, по мнению автора, для плановой экономики, где предпринимаются попытки сохранить стимулирующую функцию, отделив ее от распределительной: "Цены стимулируют людей только потому, что влияют на распределение доходов. Если то, что человек получает за свою деятельность, не зависит от того, что он делает, если цены не выполняют третью функцию — распределения дохода, то ему нет смысла беспокоиться относительно информации, которую несет в себе цена, и нет смысла реагировать на эту информацию". Причем это относится не только к командной экономике, но и к рыночной со значительными элементами вмешательства государства. Это вмешательство ведет к тому, что людям обеспечивается уровень доходов независимо от цены, за которую они могут продать свои услуги на рынке... Механизм цен хорош тем, что постоянно вырабатывает информацию, позволяющую оценивать деятельность человека и соответствующим образомеекорректировать.

Тип собственности, установленный в обществе, в решающей мере определяет характер хозяйственного механизма: "Если вся собственность последовательно обобществлена и все цены централизованы, не остается места для механизма, который в какой-либо мере может воспроизводить функционирование капиталистического предприятия" (с. 26). С этой точки зрения автор критикует югославскую модель кооперативного социализма. Хотя кооперация — более эффективный способ организации производства, чем централизованное планирование, рыночная система имеет преимущества перед кооперацией. Это подтверждает анализ инвестиционной стратегии кооперативных предприятий в Югославии. Югославские рабочие являются собственниками предприятия, пока они на нем работают. В результате рынок капитала в собственном смысле не может существовать; югославские рабочие не рассматривают инвестиции как нечто для себя (в случае выгод) выгодное; в то же время из-за рынка капитала сокращаются возможности для частных лиц предпринять какие-либо шаги в производственной деятельности на собственный страх и риск. Все это снижает эффективность системы. Так, рабочие, получающие долю от общих доходов предприятия, не будут заинтересованы в его расширении, даже если перспективы сбыта продукции благоприятны, поскольку это расширение связано как с дополнительными расходами, так и с наймом новой рабочей силы, которая будет претендовать на долю в доходе. Таким образом, возникают препятствия к расширению эффективных, успешно действующих предприятий. Далее, будучи связанными своей долей участия в прибылях, рабочие будут менее склонны переходить с предприятий, имеющих большой основной капитал, на предприятия, где этот капитал невелик, даже если такой переход экономически оправдан. Ограниченность срока, в течение которого рабочий связан с предприятием, и его доходы зависят от успехов деятельности этого предприятия, снижает склонность не только к долгосрочному инвестированию, но и к риску. В результате возникают серьезные препятствия на пути внедрения научно-технических достижений, новых технологических процессов и методов управления; система утрачивает мобильность и динамизм.

Удовлетворительной альтернативы нормальному рыночному механизму, по мнению автора, не существует. Это, однако, не означает, что нет и не может быть оснований для отклонения такого механизма. Эффективность производства — не единственная цель, которую преследуют люди; с целым рядом задач (например, обеспечения национальной безопасности) рынок не может справиться, а в ряде случаев действие рыночных сил способно нанести ущерб третьим лицам (так называемый внешний эффект). Это делает вмешательство государства принципиально оправданным.

Задача повышения эффективности функционирования мировой экономической системы состоит в том, чтобы свести к минимуму элементы командной системы в западных странах и развивать в возможно более широких масштабах рыночный механизм (с учетом политических и экономических ограничений) в социалистических странах, где социальные цели преобладают над производственными и перераспределение доходов неизбежно. В этих странах перераспределение доходов лучше осуществлять не через регулирование цен, а через налоги и субсидии. Что касается предприятий, то они должны нести ответственность за свою деятельность, и их цены должны определяться в терминах прибыли, а не в натуральных показателях.

Вместе с тем "рыночная модель" не должна безраздельно господствовать в обществе. Если для отдельного предпринимателя (независимо от сферы его деятельности) единственной социальной функцией является "использование имеющихся у него ресурсов и ориентация собственных усилий на увеличение прибыли, пока это не противоречит правилам игры", то для общества в целом может быть далеко не безразлично, например, в какой мере все его члены имеют доступ к целому ряду благ, которые в данном обществе — с точки зрения господствующих в нем культурных, нравственных, религиозных и других устоев — считаются безусловно необходимыми для жизни человека. К таким благам относятся прежде всего образование и медицинское обслуживание, а также механизм материальной обеспеченности граждан независимо от результатов их конкретной деятельности. Вмешательство государства для обеспечения всем гражданам доступа к этим благам неизбежно и желательно, при этом, однако, необходим поиск приемлемого компромисса между неизбежными при любом вмешательстве элементами диктата и индивидуальной свободой.

Возможным вариантом подобного компромисса автор считает решение вопроса о политике помощи неимущим и организации системы образования, предполагающей в обоих случаях не непосредственное воздействие на результат, а косвенное влияние — через налоги, субсидии и т.д. — на финансовое положение людей, что должно стимулировать их деятельность в желательном направлении. Так, вместо непосредственных выплат малообеспеченным людям (доходы которых не достигают установленного минимального уровня) можно использовать систему налогов на личные доходы, которая не снижает активности людей по улучшению их материального положения. Суть этой системы состоит в следующем: если доход семьи равен установленному гарантируемому минимуму, семья не платит налогов; если ее доходы превышают этот минимум, налоги платятся по самой низкой шкале и начисляются не на весь доход, а лишь на часть, превосходящую минимальный доход. Если доход семьи не достигает минимума, начисляется отрицательный налог по единой ставке на "недополученную" часть дохода, после чего полученная величина "налога" фактически прибавляется к доходу, который получила семья. Ставки налогов и минимальный уровень дохода могут варьироваться в зависимости от размера семьи, но важно то, что при такой системе людям выгодно как можно больше зарабатывать, поскольку, чем больше заработанный доход, тем больше их доход после "уплаты" налогов. При такой системе люди не чувствуют себя полностью на иждивении государства; кроме того, сокращаются расходы государства. Вместе с тем подобная система имеет и отрицательные стороны (например, возможность уменьшения ответственности политиков за благосостояние наименее обеспеченных слоев населения).

Цель экономической науки автор видит в разработке основ позитивной экономической теории, под которой он понимает абсолютно объективную, лишенную каких-либо оценочных суждений концепцию, призванную ответить на вопрос "Что происходит?", а не "Как должно быть?" Позитивная экономическая теория должна "предложить совокупность выводов, которые могут быть использованы для получения правильных Прогнозов относительно последствий тех или иных изменений условий. Ее значение следует оценивать по степени точности, масштабности и адекватности предлагаемых прогнозов. Другими словами, позитивная экономическая теория является или может стать объективной наукой в том же смысле, что и любая естественная наука".

Ориентируя экономистов на разработку позитивного экономического знания, автор вместе с тем указывает на важность нормативного знания. Последнее, однако, он исключает из науки, относя его к другим сферам деятельности людей, прежде всего к искусству, в том числе к искусству принятия политических решений. В позитивном сознании Фридмен видит основу, на которую должны опираться политики при решении вопроса о проведении тех или иных мероприятий в рамках экономической политики. Подобная позиция, по его мнению, имеет принципиальное значение, так как позволяет преодолеть разногласия между западными экономистами по вопросам экономической политики, которые касаются в основном не конечных целей этой политики, а способов их достижения. Преодоление этих разногласий автор связывает с развитием экономической (позитивной) теории.

Позитивная теория (обеспечивающая получение надежного прогноза) представляет, по мнению автора, соединение двух элементов: языка, определяющего метод рассуждений, но не несущего смысловой нагрузки и подчиняющегося лишь законам логики, и набора содержательных гипотез. Выбор гипотез — важнейший этап в разработке теории. Непосредственная проверка гипотез не может дать окончательного ответа на вопрос об их достоверности, а может лишь подтвердить их приемлемость при данных обстоятельствах, т.е. не опровергнуть гипотезу. При попытках "доказать" истинность гипотезы эмпирически всегда предполагается обобщенный вывод (распространяющийся на все случаи) на базе конечного числа наблюдений. Подобная проблема, известная как "проблема индукции", не может быть решена в общем виде. Поэтому о теории следует судить с точки зрения ее полезности для прогнозирования. При выборе исходных положений автор предлагает руководствоваться критериями простоты, наглядности, целостности, отказываться от попыток их непосредственной проверки, ограничиваясь косвенной проверкой гипотез — через проверку прогнозных свойств теории, построенной на базе этих гипотез. Он снимает проблему реалистичности исходных гипотез, рассматривая их как утверждения типа "как если бы".

Абстрактные методологические проблемы, по мнению автора, имеют прямое отношение к пониманию процесса развития экономической науки, происходящих в ней сдвигов; если признанные теоретические конструкции оказываются неадекватными реальным проблемам, в результате формируются новые на правления и методы анализа.

С особой наглядностью методологические принципы автор" проявились в его работах, касающихся индивидуального поведения экономических субъектов. Еще во второй половине 50-х годов Фридмен выдвинул вошедшую позднее в арсенал экономической теории концепцию перманентного дохода. Суть ее сводилась к следующему: индивидуальные потребительские расходы зависят не от текущего дохода, а от так называемого "перманентного дохода", представляющего собой оценку людьми величины ожидаемых в будущем доходов от всех видов капитала, включая "человеческий" (то есть заработную плату); определяемая таким образом часть дохода, идущая на потребление (перманентное потребление), достаточно стабильна и не реагирует на временные колебания текущего дохода. Эти гипотезы автор подверг проверке, используя данные о семейных бюджетах. При эмпирической разработке этой концепции был получен важный результат: доля доходов, идущая на потребление, значительно ниже у лиц с высоким уровнем дохода; для народного хозяйства в целом доля накопления остается достаточно стабильной величиной, несмотря на долговременный рост реального дохода.

Другим примером сочетания теоретического и эмпирического анализа является разработанная Фридменом концепция поведения экономических субъектов в условиях неопределенности и риска. Автор выдвинул две гипотезы: индивиды ведут себя таким образом, как если бы они стремились максимизировать некую ожидаемую величину, которую можно назвать совокупной полезностью; различия в распределении индивидуальных портфелей активов отражают различия вкусов людей, отношения к риску, к альтернативным вариантам.

Анализу проблем денег, денежного обращения, стратегии и тактики кредитно-денежной политики в современных условиях посвящена едва ли не самая значительная часть работ Фридмена.

В целом автор относится к сторонникам количественной теории денег (если под ней понимать не целостную концепцию, а подход, рассматривающий деньги как фактор, влияющий на краткосрочные колебания деловой активности, а также стремление объяснить, почему люди хотят держать то или иное количество денег). При определении вида и основных переменных функций спроса на деньги автор основывается на оптимизационной модели индивидуального поведения, в которой в качестве бюджетного ограничения фигурирует величина совокупного богатства, включающего как все виды активов, так и "человеческий капитал". Различные виды богатства рассматриваются как субституты денег. Желательный объем денежных средств (как одного из активов) в общем портфеле активов определяется и зависимости от соотношения доходности активов, оценок изменения покупательной способности денег, совокупного богатства индивида и ряда других переменных.

Предложенная Фридменом функция спроса на деньги является ключевым моментом его денежной теории: зная параметры этой функции, можно определить степень воздействия изменений денежной массы на динамику цен или процента. Это, однако, возможно лишь в том случае, если функция устойчива. Не случайно вопрос об устойчивости функции спроса на деньги в течение многих лет привлекал внимание эконометриков. Признавая в целом эмпирические оценки этой функции, Фридмеи вместе с тем полагал, что многие связанные с ней вопросы остались нерешенными и требуют дальнейшего рассмотрения.

Важную роль в обосновании Фридменом предположений, касающихся зависимости между массой денег в обращении и рядом макроэкономических характеристик, сыграл его историко-статистический анализ денежного обращения США за столетний период. Эти исследования позволили ему сделать следующие выводы: для стабильности цен важное значение имеет неинфляционный рост денежной массы; если изменения цен предсказуемы и не очень значительны, экономический рост может осуществляться как при растущих, так и при падающих ценах; взаимосвязи между изменениями массы денег и теми переменными, на которые масса денег оказывает влияние, оставались неизменными, несмотря на различные причины роста массы денег; основное направление их воздействия на экономику — от изменения массы денег к изменению дохода, а не наоборот.

Одним из наиболее острых периодов в истории денежного обращения США, вызвавших яростные споры среди ученых, был кризис 1929—1933 гг. В своей трактовке механизма этого кризиса Фридмен противостоит кейнсианской позиции. Он полагает, что масштабы этого кризиса во многом определила некомпетентная денежная политика, которая не смогла предотвратить крушения банковской сферы, приведшего к резкому (на 1/3) сокращению массы денег, что повлекло за собой драматическое падение цен и объема производства.

При анализе исторических тенденций в сфере денежного обращения автор сосредоточил внимание на исследовании зависимости межу ценами, объемом производства и денежной массой в долгосрочном плане. Решение же текущих вопросов экономической политики требует знания особенностей взаимосвязи между темпом роста цен и уровнем безработицы ("кривая Филлипca") в краткосрочной перспективе. Речь идет о выяснении того, в какой мере и в пределах какого временного интервала политика расширения совокупного спроса, а следовательно, увеличения массы денег в обращении может и может ли вообще привести к снижению уровня безработицы.

Известно, что одной из важнейших предпосылок кейнсианского анализа (обращенного к краткосрочному периоду) было утверждение о слабой подвижности цен и заработной платы, поэтому увеличение агрегированного спроса практически целиком "пойдет" на стимулирование производства и лишь незначительно повлияет на цены. Долгое время казалось, что реальность подтверждает кейнсианскую гипотезу, несмотря на наличие некоторых сомнений в неизменности предположений, на базе которых они были сформулированы. Для объяснения расхождений между теорией и практикой были предложены различные соображения. Одно из них сводилось к признанию важности фактора ожиданий и необходимости различать реальные номинальные величины и реализовалось в выдвинутой Фридменом гипотезе о естественном уровне безработицы. Позиция Фридмена по вопросу о характере взаимосвязи между темпом роста цен и уровнем занятости по существу была определена его моделью номинального дохода. Основной вывод этой модели можно сформулировать следующим образом. При некоторых предположениях о виде ряда макроэкономических функций и адаптивном характере ожиданий равновесия траектория движения экономики определяется ее базовыми социально-экономическими и производственными характеристиками, которые обычно называются реальными факторами. И лишь в том случае, если ожидания экономических субъектов расходятся с реальностью, можно предположить, что изменения номинального совокупного спроса повлияют на реальный объем производства в занятости. В терминах гипотезы о естественном уровне безработицы это означает, что неучтенные изменения номинального спроса и цен могут из-за ошибок в прогнозах привести к отклонению безработицы от естественного уровня, но такая ситуация не может быть активной, и по мере адаптации экономических субъектов возникшее отклонение текущего значения нормы безработицы от естественного уменьшается. Для его поддержания требуются все более значительные денежные "вливания" в экономику, которые в конечном счете окажутся неэффективными, а единственным их результатом будет рост цен. Таким образом, автор ставит под сомнение одно из основополагающих положений политики "точной настройки", а именно, что увеличение массы денег в обращении способно повысить уровень занятости. Не согласен он и с другим, не менее важным тезисом (в конечном счете связанным с предыдущим), что увеличение массы денег в обращении ведет к снижению процентной ставки. По его мнению, увеличение массы денег в обращении, как правило, происходит в результате операций на открытом рынке, когда федеральные резервные банки осуществляют покупки государственных ценных бумаг у коммерческих банков, увеличивая тем самым их резервы и создавая возможность расширения масштабов депозитно-чековой эмиссии. В этом случае снижение процентной ставки (из-за повышения рыночной стоимости ценных бумаг) происходит параллельно с увеличением банковских резервов. На этом, однако, процесс не заканчивается. Его окончание определяет целый комплекс процессов, связанных с ростом объема расходов и номинальных доходов и последующим повышением цен, ослабляющим первоначальное снижение процента. Более того, сколько-нибудь продолжительная политика кредитно-денежной экспансии, способствующая росту цен, благоприятствует формированию инфляционных ожиданий, которые способствуют повышению процентной ставки. Именно это, по мнению автора, определило характер движения процентных ставок во второй половине 70-х — начале 80-х годов.

Таким образом, автор выступает против сложившегося стереотипа в представлениях относительно целей и задач кредитно-денежной политики. Это, однако, не означает, что он преуменьшает значимость этой политики. Напротив, среди всех способов воздействия на экономику он отдает предпочтение именно кредитно-денежной политике как наиболее приемлемому для демократического общества способу вмешательства в экономику, не приводящему к чрезмерному диктату правительства и уменьшению индивидуальной свободы. Но при этом он четко определяет характер и цели кредитно-денежной политики. Он отстаивает принцип градуализма (постепенности), предполагающие, что мероприятия в рамках этой политики осуществляются медленно, рассчитаны на годы и не являются быстрой реакцией на изменения конъюнктуры. Стабильность движения массы денег автор рассматривает как одно из важнейших условий стабильности экономики в целом. Он предлагает отказаться от попыток использования кредитно-денежных рычагов для воздействия на реальные переменные (уровень безработицы, производства) и в качестве целей этой политики определяет контроль над номинальными переменными, прежде всего ценами. Достижение этой цели Фридмен видит в следовании "денежному правилу", предполагающему стабильный и умеренный рост денежной массы в пределах 3—5% в год.

В соответствии с определенными стратегическими установками автор предлагает внести некоторые коррективы в институциональную структуру кредитно-денежной сферы и в практику определения тактических мероприятий в области контроля над денежной массой. Прежде всего он выступает за ограничение всевластия федеральной резервной системы, за подчинение ее казначейству, с тем чтобы обеспечить единство руководства кредитно-денежной и фискальной политикой. Что касается конкретного выбора непосредственного объема кредитно-денежного регулирования, то в последние годы Фридмен все более склоняется к тому, чтобы контролировался рост не собственно денежной массы (или каких-либо ее агрегатов), т.е. депозитно-чековой эмиссии, а так называемых "сильных денег" — обязательств правительства США, не приносящих процента, которые являются главной составляющей банковских резервов и представляют основу пирамиды средств обращения и платежа. По окончании некоторого переходного периода величина этого показателя должна быть зафиксирована, а количество различных денежных активов будет определяться действием рыночных сил: соотношением спроса на эти виды активов со стороны экономических субъектов (индивидов и фирм) и их предложения со стороны различных финансовых институтов. Эта рекомендация, которая отличается от ранее отстаиваемой Фридменом идеи жесткого контроля со стороны федеральной резервной системы над денежной массой, отражает изменение позиции Фридмена по вопросу о возможностях современной банковской системы, а также о важности денег и различных денежных агрегатов в современной экономике. Вместе с тем это положение (вместе с его высказываниями в пользу плавающего валютного курса и уменьшения правительственного вмешательства в сфере валютных отношений) отвечает принципиальным мировоззренческим установкам Фридмена на обеспечение возможно большей экономической свободы.

(Вопросы экономики. 1989. № 12. С. 141—146)

ФРИДРИХ ФОН ХАЙЕК

Выдающаяся роль в критике кейнсианства и в разработке неоконсервативного направления экономической теории в Великобритании принадлежит Ф. Хайеку.

Фридрих Август фон Хайек (1899—1991) родился в Вене. Здесь он окончил университет и получил ученые степени доктора права и доктора политических наук. В 1931 г. Ф. Хайек переезжает в Англию и становится британским подданным.

Круг исследовательских интересов Ф. Хайека необычайно широк — экономическая теория, политология, методология науки, психология, история идей. Он вел преподавательскую деятельность в университетах Лондона. Чикаго (США), Фрайбурга (ФРГ), Зальцбурга (Австрия).

Ф. Хайек всегда выступал непримиримым противником переустройства общества по заранее сконструированным схемам и идеальным моделям. Будучи последовательным сторонником конкурентного рынка, он резко критиковал произвольную экономическую политику государства, ведущую к хозяйственным неурядицам. В 1974 г. за работы в области теории денег, конъюнктурных колебаний и анализ взаимозависимости экономических и структурных явлений Ф. Хайек был удостоен Нобелевской премии.

О взглядах Ф. Хайека по важнейшим проблемам современной экономики можно узнать из отрывков приводимых ниже его трудов: лекции "Конкуренция как процедура открытия", которую Ф. Хайек впервые прочитал на встрече Филадельфийского общества в Чикаго 29 марта 1968 г., книги "Дорога к рабству" и книги "Безработица и денежная политика. Правительство как генератор "делового цикла"".

Из лекции