4. Спрос на деньги, или вторая тайна закона Сэя

Решение, предложенное Марксом, показало, что значительная часть споров вокруг закона Сэя была вызваны ошибкой, однако устранение ошибки вовсе не снимало проблемы -- как объяснить кризисы перепроизводства.

Для того чтобы раскрыть вторую тайну закона Сэя, нужно было прежде всего четко осознать, что абстрактная возможность совпадения совокупного спроса и совокупного предложения вовсе не гарантирует их действительного совпадения и, более того, что их расхождения могут иметь закономерный характер. А это предполагало выход за рамки привычных для классической школы предпосылок теоретического анализа и, стало быть, преодоление определенных стереотипов мышления, что всегда нелегко и что в данном случае существенно затянуло решение вопроса. Наметки такого решения можно обнаружить даже у самого Сэя; Дж.Ст. Милль имел вполне четкий ответ на него уже в начале 30-х годов, Маркс -- в 60-е годы, однако общее признание этих достижений произошло много позже.

Речь шла, прежде всего, о переосмыслении роли денег, отказе от ее сведения к функции средства обращения. В отличие от меркантилистов, Буагильбера и Кенэ, которые опасались «придерживания» денег и тем самым допускали, что деньги нужны не только в обращении, Смит и его последователи вполне сознательно отбросили подобные опасения. Такое поведение они считали неразумным: кто откажется от возможности получать доход, хотя бы в размере банковского процента? «Во всех странах, -- писал Смит, -- где существует достаточно устойчивый порядок, каждый человек, обладающий здравым смыслом, старается употребить имеющиеся в его распоряжении запасы [ради]... удовлетворения своих потребностей в настоящем или прибыли в будущем» Маркова А. Н. История экономических учений. - М., 2012. - С. 211..

Иными словами, предполагалось, что деньги не задерживаются на руках экономических агентов, выступая лишь мимолетным посредником в обмене одних товаров на другие. В этом смысле закон Сэя -- это закон бартерной экономики при равновесии спроса и предложения на всех рынках. Дж.Ст. Милль решился на прямо противоположное предположение: «В случае бартера покупка и продажа сливаются в один одновременный акт... Эффект применения денег, более того, их полезность состоит в том, что они позволяют разделить этот единый акт на две операции, из которых одна осуществляется теперь, а другая -- хотя бы и год спустя, в любое удобное время... И вполне может случиться, что в определенное время всеобщая склонность продавать без задержки совместится со столь же распространенной склонностью по возможности воздерживаться от покупок. Именно так всегда и происходит в периоды, которые называют периодами перепроизводства».

Милль весьма четко охарактеризовал условия, при которых закон Сэя не выполняется. Стоит заменить выражение «склонность воздерживаться от покупок» на оборот со словами «спрос на деньги», что бы это объяснение стало вполне современным. Закон Сэя действует тогда, когда спрос на деньги неизменен.

Тем не менее, для самого Милля закон Сэя так и остался непреложным. Как и для других классиков, для него главным объектом экономической теории оставалась экономика в состоянии устойчивого равновесия, мир естественных цен. В этом мире для «склонности воздерживаться от покупок» места не было. Только в XX в., когда -- во многом под влиянием Дж.М. Кейнса -- экономисты всерьез заинтересовались краткосрочными экономическими процессами и неравновесными состояниями, по-новому высветились и многие мысли экономистов прошлого, включая рассмотренную идею Милля. Особенно характерна переоценка «теории третьих лиц» Мальтуса, в прошлом не раз осмеянной. Оказалось, что Мальтусу удалось проследить механизмы, порождающие состояние экономики, которое стали называть ее «перегревом». Для такой ситуации рецепт перераспределять доходы в пользу «третьих лиц» имел смысл -- в той мере, в какой это ограничивало инвестиционный спрос и тем самым «охлаждало» конъюнктуру.