Введение

ЗАЯВКА НА ОТКРЫТИЕ

Должен сказать, что вопросы, решенные для одного поколения, часто в совершенно другом виде, в другой форме возникают для новых поколений.

С. М. Дубровский.   Не тратить время на поиски философского камня.

Проблема докапиталистических общественно-экономических формаций в странах Востока подвергается сейчас усиленному обсуждению. О ней пишут во Франции, Англии, ГДР, Венгрии, Японии, Чехословакии, СССР и других странах. Только за последние 10—15 лет непосредственно ей были посвящены свыше 10 книг, несколько диссертаций и брошюр, с десяток сборников и сотни отдельных статей. Если же сюда добавить дискуссионную литературу по той же проблеме, изданную до конца 50-х годов (т. е. до открытия современной дискуссии), то число это намного возрастет. Такой интерес не случаен, так как обсуждаемый вопрос касается основных исторических вех, пройденных человечеством.

Как и всякая серьезная теоретическая проблема, проблема докапиталистических формаций имеет и непосредственно практический аспект. Он связан с путями развития освободившихся от империалистического господства стран Азии и Африки, с определением в них характера общественных отношений. Но общеметодологическое значение дискуссии (которое нас интересует главным образом) гораздо шире. Выдвинуты новые гипотезы. Если бы они были доказаны, то все учебники истории, исторического материализма, политэкономии в части, где говорится о конкретной смене общественно-экономических формаций, пришлось бы писать заново. Достаточно сказать, что из известных до сих пор марксистской науке трех докапиталистических формаций (первобытнообщинного строя, рабовладельческого и феодального) существование первых двух в ходе дискуссии поставлено под сомнение '; феодализм же понимается сейчас некоторыми авторами совершенно иначе, чем это до сих пор делалось в нашей литературе².

В настоящей работе не рассматриваются специфические проблемы первобытного строя. Основное внимание в ней со

4

средоточено на классово антагонистических докапиталистических обществах; впрочем, именно им посвящена большая часть материалов всей дискуссии.

Помимо конкретных выводов большой интерес представляет методология современной дискуссии, логическое и теоретическое оружие науки об обществе, применяемое сегодня для решения столь важной проблемы.

Господствующее и вызывающее сейчас возражения ряда участников дискуссии представление о смене общественных формаций на Востоке (так называемая концепция В. В. Струве) утвердилось в нашей науке после социологических споров 20—30-х годов. Оно сводится к тому, что конкретно во всемирной истории сменяли друг друга следующие пять формаций: первобытнообщинный строй, рабовладение, феодализм, капитализм и социализм (первая стадия коммунизма). Эта формула, сокращенно именуемая иногда «пятичленной», была усвоена нынешним поколением историков из школьных учебников и воспринималась как аксиома. Можно представить эффект, который произвели раздавшиеся вдруг со всех сторон спустя почти тридцать лет после окончания прошлой дискуссии предложения отказаться от «пятичленной формулы», ввести новую периодизацию всемирной истории. На обсуждение вновь поставлены самые общие проблемы исторической науки. Само собой разумеется, речь идет не об изменении марксистской концепции смены формаций в истории — на ней стремятся основывать свои гипотезы обе спорящие стороны. Речь идет лишь о конкретном проявлении закона смены формаций во всемирной истории: сколько было общественных формаций? Пять, больше или меньше? Какие именно?

Обсуждение 20—30-х годов в свое время оказало влияние на историческую мысль Японии и Китая. Западная же наука тогда почти не была затронута дискуссией (в которой приняли участие лишь отдельные западные авторы, временно работавшие в СССР,—Р. Фоке, К.-А. Витфогель). Дискуссия 60-х годов, наоборот, началась на Западе и связана с дальнейшим распространением вширь марксистско-ленинской концепции истории, учения об общественных формациях.

Кто выступил в качестве зачинателя современной дискуссии? Ответить на этот вопрос трудно. Как во всех случаях, когда постановка какой-либо проблемы назрела и требует безотлагательного обсуждения, ответить на возникшую потребность берутся одновременно разные авторы — не сговариваясь, не зная друг о друге.

В 1956 г. два историка ГДР, Р. Гюнтер и Г. Шрот, обратили внимание на некоторые трудности, возникающие при

5

рассмотрении древней истории Индии, Китая и других восточных стран в рамках рабовладельческой концепции. Основу производства в этих странах, по мнению авторов, составлял труд лично-свободных крестьян, главным классовым противоречием было противоречие между крупными землевладельцами и крестьянством, в народных восстаниях рабы никогда не играли ведущей роли, переход от рабовладельческого строя к феодальному осуществился на Востоке без революции рабов, рабство к этому моменту не достигло там высшей, классической стадии развития. Только в Греции и Риме, утверждали Гюнтер и Шрот, рабством определялся характер способа производства [см. 921].

Еще дальше в своих построениях пошла Э. Ш. Вельскопф, только закончившая к тому времени монографию о производственных отношениях в древнем мире. В ее книге, вышедшей в 1957 г., «восточная деспотия» и рабовладельческий строй рассматривались параллельно, как две различные формации, существовавшие первая на древнем Востоке, вторая—в Греции и Риме [1056]. В опубликованных одновременно с книгой (но написанных, несомненно, позже) статьях Вельскопф критиковала Гюнтера и Шрота за то, что те рассматривали древний Восток и античность в качестве единой формации (1053—1055}. В этих статьях она более четко, чем в книге, сформулировала точку зрения о том, что древневосточное общество представляет собой не первобытнообщинную, рабовладельческую или феодальную, а особую классово антагонистическую формацию, о которой писал К. Маркс и которая затем, как считала Э. Ш. Вельскопф, оказалась в работах «Энгельса—Моргана и Сталина» включенной в общую с Грецией и Римом «эпоху рабства» [1055, 299].

В том же году советский историк Л. С. Васильев, изучая аграрные отношения в Китае эпохи Чжоу (начало I тысячелетия до н. э.), пришел к выводу, что там в указанное время еще только возникали элементы частной собственности, только зарождались классы и государство, однако уже существовала система эксплуатации, при которой класс эксплуататоров (аристократия) и его прислужники (чиновничество) «использовали государственный аппарат для организации эксплуатации трудящихся» [485, 130]. Считая, что термин «раннерабовладельческое общество» не подходит, Л. С. Васильев в то время отказывался дать собственное определение чжоуского общества. Но весь ход его рассуждений подводил к выводу об особой азиатской формации в древнейшем Китае.

1957 год, таким образом, может считаться датой официального выдвижения в современной историографии гипотезы

6

особого азиатского строя. Эта гипотеза уже в то время не была единственной, противопоставлявшейся концепции рабовладельческого строя на Востоке. В том же году в «Ученых записках» Красноярского педагогического института была опубликована статья Ю. И. Семенова, в которой проводилась идея смешанного феодально-рабовладельческого строя как первой формы классового общества [743]. Эта статья в течение нескольких лет оставалась практически неизвестной широкому кругу ученых, и идея смешанной формации, основывающейся на различных способах производства, была независимо от Семенова повторена в 1958 г. группой чехословацких историков, которые в рецензии на II том советской «Всемирной истории» сомневались (подкрепляя свои сомнения, в частности, ссылкой на статью Л. С. Васильева (485]), «являлось ли рабовладение в Китае действительно завершенным этапом общественного развития или эта историческая категория сопутствовала чуть ли не всему историческому прошлому Китая» [688, 163].

• Авторы рецензии полагали, что рассмотрение вопроса «о возможности сосуществования рабовладельческих и феодальных элементов в обществе азиатского типа позволили бы по меньшей мере более легко разрешить наши споры в рамках общей марксистской концепции» [688, 163].

На 1956—1957 гг. приходятся первые выступления не только современных сторонников гипотез азиатского способа производства и феодализма на древнем Востоке, но и некоторых будущих активных защитников «рабовладельческой» концепции. Сошлюсь в качестве примера на свою статью 1063], опубликованную в октябре 1956 г. в китайском журнале «Лиши яньцзю». Она в то время не оказала ни малейшего влияния на историческую науку за пределами Китая (лишь в 1967 г. французские марксисты включили ее в библиографию дискуссионных работ об азиатском способе производства), и я упоминаю о ней только потому, что все мои последующие работы 1965—1971 гг. по данной проблеме лишь развивают и отстаивают высказанные в ней положения. Итак, уже в 1956—1957 гг. намечались основные направления будущей дискуссии.

В 1958—1959 гг. появились две статьи [1033; 1034) венгерского синолога и философа Ф. Тёкеи, наглядно иллюстрирующие быстрое распространение в то время новых формационных схем. В первой из них, писавшейся, как указывает автор, в 1955 г., общественный строй чжоуского Китая определялся как «патриархальное рабовладельческое общество» 1034, 318]. Во второй, написанной в 1956 г., Тёкеи уже утверждал, что «к условиям земельной собственности в Китае эпохи Чжоу можно применить то, чем Маркс характеризовал

7

„азиатскую форму собственности"» (1033, 299]. В этой статье Тёкеи пришел к теории особой общественной формации в странах Востока, основанной на азиатском способе производства. Подобно Вельскопф, он ссылался при этом на К. Маркса.

Не случайно, разумеется, выдвижение новых гипотез пришлось на период, непосредственно следующий за 1956 г. Вызванное решениями XX съезда КПСС оживление общественных наук в социалистических странах отразилось на подъеме творческой мысли и в области изучения истории Востока. Исследователи не хотели брать прежние выводы на веру, стремились критически переосмыслить их.

После первого «залпа», сделанного противниками традиционной. периодизации, наступил восьмилетний период медленного, постепенного углубления спора. В этот промежуток времени вышли книги французского географа-марксиста Ж. Сюрэ-Каналя об Африке и Л. С. Васильева о чжоуском Китае, отражавшие концепцию азиатского способа производства [1015; 784; 486}.

В Англии на страницах журнала «Марксизм тудэй» в 1960—1962 гг. прошла дискуссия об этапах общественного развития, в ходе которой критиковались представления о рабовладельческом строе на древнем Востоке и отдельные авторы предлагали обратиться к категории азиатского способа производства. Некоторые участники дискуссии, в частности Э. Хобсбом в своем предисловии к английскому изданию труда К. Маркса «Формы, предшествующие капиталистическому производству», выдвинули положение, согласно которому общественные формации — первобытнообщинная, рабовладельческая, феодальная — не являлись последовательно сменявшими друг друга историческими стадиями, т. е. феодальный строй, например, мог предшествовать рабовладельческому (см. 930].

Особенный резонанс получили работы Ф. Тёкеи, которому, должно быть, удалось особенно ярко выразить взгляды сторонников   гипотезы азиатского   способа   производства. В 1960 г. венгерский ученый закончил книгу, в которой на основе анализа текстов К. Маркса, особенно «Форм, предшествующих капиталистическому производству», обосновывал свое представление об особой формации, основанной на азиатском способе производства. Его труд [1031; 1038]', изданный отдельным изданием на венгерском и французском языках (1966), был предварительно опубликован в виде отдельных статей в 1962—1964 гг. и принес автору широкую известность. Работы Тёкеи были названы «bahnbrechendene» («пролагающими путь») (984]. Отдельные статьи различных авторов об азиатском способе производства печатались в этот

8

период также в Италии (в журнале «Ринашита») и других странах.

Бурный подъем дискуссии об азиатском способе производства, начавшийся с 1964 г., был связан, во-первых, с работой специальной группы, созданной в 1962 г. во французском Центре марксистских исследований. Журнал «Пансэ» приступил с 1964 г. к регулярной публикации статей сторонников новых формационных схем. Член редколлегии этого журнала Ж. Шено стал одним из главных пропагандистов теории азиатского способа производства. Во-вторых, дискуссия об азиатском способе производства началась в это время среди советских ученых. Одним из непосредственных толчков к ней послужили тезисы французских марксистов Ж. Сюрэ-Каналя и М. Годелье [516; 785), представленные на VII Международный конгресс антропологических и этнографических наук (Москва, август 1964), в ответ на которые написал свои тезисы «Понятие „азиатский способ производства"» академик В. В. Струве [777]. Тезисы всех трех авторов были опубликованы журналом «Народы Азии и Африки» в № 1 за 1965г.; с этого момента данный журнал является одним из главных органов дискуссии.

В 1964 г. вышла книга академика Е. С. Варги о современном капитализме [483]. Участник дискуссий 20—30-х годов, Варга после тридцатилетнего молчания выступил в ней за возобновление дискуссии об азиатском способе производства, утверждая, что К. Маркс, Ф. Энгельс и В. И. Ленин выделяли в истории особую формацию на основе азиатского способа производства. Противоречивую позицию занял в тот момент академик В. В. Струве, исследования которого впервой половине 30-х годов были главным обоснованием распространения «пятичленной формулы» на историю стран Востока. Если в дискуссиях 30-х годов существование азиатского способа производства как основы особой общественно-экономической формации им целиком отвергалось, то в 1964 г. он изъявил готовность признать реальное существование азиатского способа производства в виде исключения в отдельных районах Востока [777]. Книга Е. С. Варги и две статьи В. В. Струве, напечатанные в 1964—1965 гг., стали для обоих авторов последними; в них виднейшие представители «больших дискуссий» в советской исторической науке 20—30-х годов как бы делились с сегодняшним поколением историков своими сомнениями, колебаниями и завещали разобраться в вопросе, оставшемся для них не до конца ясным.

В декабре 1964 г., на обсуждении книги Варги в Институте философии АН СССР, проблема азиатского способа производства стала предметом устной дискуссии; она была продолжена в 1965 г. в Институтах истории и востоковедения

9

АН СССР и в других учреждениях. В 1965 г. Н. Б. Тер-Акопян опубликовал исследование [789], в котором подробно обосновал тезис о принадлежности Марксу концепции азиатского способа производства; Ю. И. Семенов попытался фактами конкретной истории показать необходимость выделения новой общественно-экономической формации, отличной от известных пяти (автор назвал ее «кабальной») [750].

1966 год принес наибольший размах дискуссии в СССР. Статьи, оспаривавшие господствующую концепцию и предлагавшие разные варианты новых формаций, начали печатать журналы «Вопросы истории» (на его страницах дискуссия продолжалась около двух лет), а затем «Вопросы философии».

Следует отметить активное участие в обсуждениях ученых самых различных специальностей — специалистов по древней, средней, новой и новейшей истории разных стран (особенно стран Востока), отдельных философов, политэкономов и т. д. Достаточно назвать некоторых из самых активных авторов первых лет: Ю. И. Семенов — преимущественно этнограф, Ж. Сюрэ-Каналь — географ, Ж. Шено защищал докторскую диссертацию по истории китайского рабочего класса, Ю. В. Качановский — юрист. Оказалось, что дискуссия, начатая как будто по проблемам древнего Востока, далеко не соответствует их рамкам, что для решения поставленных задач нужна какая-то иная специализация, кроме принятого деления историков «по эпохам».

Из различных новых точек зрения наибольшее распространение получила в этот период гипотеза так называемой смешанной формации, пытающаяся объединить теорию особого «азиатского» общества с представлением о феодализме на древнем и средневековом Востоке. Намеченная вначале группой чехословацких авторов, эта гипотеза приобрела в 1966 г. законченный вид в статье Л. С. Васильева и И.А.Стучевского [499], к которым присоединился также действительный член Академии наук Грузинской ССР Г. А. Меликишвили [643]. На позицию Васильева и Стучевского фактически также встал в это время Ю. И. Семенов.

В работах тех западных марксистских авторов, которые выступали против «пятичленной» формулы, в 1964—1967 гг. продолжала господствовать — и господствует по настоящее время — гипотеза азиатского способа производства, более непосредственно связываемая с текстами К. Маркса и Ф. Энгельса. «Пик» дискуссии пришелся здесь на 1967 г., когда было опубликовано наибольшее количество дискуссионных

статей.

В 1968—1969 гг. наступил определенный спад дискуссии: одна сторона, видимо, выложила все основные аргументы,

10

вторая, вначале застигнутая врасплох, еще готовила развернутые возражения. В 1968 г. вышел сборник статей, принадлежащих преимущественно противникам «пятичленной» концепции [725], но он отражает в основном период «пика» дискуссии, так как был полностью готов еще в начале 1967 г.

Акцент дискуссии несколько сместился с проблем рабовладельческого строя на проблемы общества феодального, с азиатского способа производства — на еще более широкие общеисторические проблемы (так называемая «личностная» концепция докапиталистических обществ, развитая А. Я. Гуревичем и др. (критику см.: 535}).

С 1970—1971 гг. начинается второй большой этап дискуссии, характеризующийся тем, что на смену статьям и сборникам идут монографии, которые, в свою очередь, становятся отправной точкой новых обсуждений. В этот период сторон ники «пятичленной» периодизации начинают разворачивать перед оппонентами собственную аргументацию (монографии Ю. В. Качановского [583}, M. M. Слонимского [761], Д. Кшибекова [621]; сборник «Проблемы докапиталистических обществ в странах Востока» [724]). Вместе с тем их оппоненты также обобщают свои теоретические взгляды в монографиях А. Я. Гуревича [529], Ф. Тёкеи [1040; 786], брошюрах В. П. Илюшечкина [568; 569] и др.

К этому периоду относятся и новые устные дискуссии — обсуждение монографий А. Я. Гуревича [529; 712), Ю. В. Качановского, выступления Л. С. Переломова и других на всесоюзной конференции китаеведов [729], обсуждение статьи «Феодализм» для Советской Исторической Энциклопедии, а также статьи Ю. Островитянова и А. Стербаловой [691; 666]. Особенно большое значение имели два (в 1973 и 1976 гг.) обсуждения спорных проблем общественно-экономических формаций в Академии общественных наук при ЦК КПСС 656; 723].

Для обсуждений 70-х годов в СССР в общем характерна все более критическая оценка концепций, предлагавшихся взамен «пятичленной» ³.

Публикации на ту же тему по-прежнему появляются также и за рубежом. Журнал «Пансэ», активный в начале дискуссии, за последние годы почти потерял интерес к этим вопросам, но дискуссионные статьи печатаются в научных изданиях других стран, в частности ГДР, Венгрии (постоянной трибуной дискуссии стал, в частности, издающийся в ГДР журнал «Этнографиш-археологише цайт       21я ывшрифт») ⁴.

Спор, очевидно, будет длиться еще продолжительное время, прежде чем дискуссия, даже в ее нынешних формах, исчерпает себя и на первый план выдвинется задача постепенного накопления и обобщения конкретного материала.

11

Итоги современной дискуссии будут обдумываться и оцениваться как современными, так и будущими историографами⁵.

При любом отношении к выдвинутым в ходе дискуссии новым гипотезам, несомненно одно: нам предъявлена серьезная заявка на открытие, нуждающаяся теперь в проверке. Правда, авторы заявки расходятся в отношении того, какая формула должна быть принята взамен прежней «пятичленной». Будет ли это теория азиатского способа производства? Или единой для всех стран (не только стран Востока) докапиталистической классово антагонистической формации (как бы она ни называлась—личностной, феодально-рабовладельческой или феодальной) ? Или будет узаконена смешанная азиатско-рабовладельческо-феодальная формация? Или какая-нибудь еще? Но при наличии резких расхождений в позитивной части по крайней мере большинство сторонников разных направлений, выступающих против «пятичленной» схемы, сходятся на том, что: 1) рабовладельческого строя на Востоке не было; 2) феодальное общество в истории не являлось стадией, закономерно следовавшей за рабовладельческим; 3) в докапиталистических обществах определяющую роль играли 'неэкономические «личностные» отношения; 4) концепция В. В. Струве и его сторонников не была в свое время должным образом обоснована; 5) современная дискуссия возникла из-за того, что в прокрустово ложе «пятичленной» концепции не укладываются новые факты, добытые наукой; 6) выход из тупика предлагает теория азиатского способа производства; 7) автор представления об особом общественном строе на Востоке — К. Маркс; 8) К. Маркс, выдвинув теорию азиатского способа производства, никогда не отказывался от нее; 9) К. Маркс (а также, по мнению ряда участников дискуссии, Ф. Энгельс и В. И. Ленин) никогда не считали, что в истории стран Азии и Африки имелся период рабовладельческого общества; 10) выводы социологических дискуссий 20—30-х годов неверны либо сфальсифицированы.

Эти положения предстоит проверить⁶. Потому что требование участников современной дискуссии — не принимать на веру никаких утверждений — относится, несомненно, и к их собственным положениям.

12