Вопрос 3. Причины системного российского экономического кризиса и пути его преодоления.

Представленные в начале данного раздела объективные причины, связанные с исчерпанием производственного потенциала советской экономики, проявившимся в гипертрофии тяжелой промышленности, в нарастании диспропорций в отраслевой структуре экономике, в увеличении технологического разрыва между экономикой Советского Союза и индустриально развитыми странами.

При этом среди ученых до сих пор единства в определении причин, его вызвавших. Поэтому далее представлены многообразные оценки российского экономического кризиса 90-х гг. в публикациях отечественных и зарубежных специалистов, которые сгруппированы по критерию изменения кризисных характеристик в периоды «накала» кризиса и его относительного смягчения в последующие годы (табл. 3).

Приведенные в таком хронологическом порядке различные характеристики российского кризиса 90-х гг., отраженные в крупных монографиях, в исследованиях зарубежных институтов и в федеральных программах, в периодической печати, в учебно-методических изданиях ведущих ВУЗов страны являются:

1. генетическими, т.к. все они анализируют сущность кризисных явлений в экономике России с позиций их происхождения;

Таблица 3

Эволюция оценок российского экономического кризиса 90-х гг.

* термин использован в бюллетене «Экономический мониторинг России: глобальные тенденции в отраслях промышленности» // Институт народного хозяйства программирования РАН, 1995, № 6.

2. аккумулятивными, т.к. из года в год картина оценок кризиса расширялась и пополнялась;

3. взаимодополняемыми, т.к. в процессе критики предшествующих оценок прослеживалась их взаимосвязь;

4. многосторонними, т.е. характеризовавшими кризис и в уровневом аспекте (по степени его глубины), и во временном ракурсе (по степени его длительности);

5. трансформационными, т.к. во всех источниках подчеркивается происхождение кризиса 90-х гг. из «кризиса плановой системы» (В.В. Радаев, А.В. Бузгалин), из «кризиса нерыночных производственных отношений» (Е.Т. Гайдар), из кризиса «советского индустриализма» (Л.И. Абалкин, П.В. Савченко, И.М. Абрамов) и другие.

Таблица 3 также показывает, что по мере адаптации российской экономики к рынку и с началом ее оживления оценки кризиса смягчаются.

Для осуществления дифференциации представленных в таблице оценок для их логической субординации, необходимо: а) «отсечь» те характеристики, с которыми мы принципиально не согласны, б) объединить те из них, которые генетически близки, в) ранжировать определения кризиса по критерию их причинно-следственных связей.

Следуя данной логике, считаем неприемлемым применение в экономике таких терминов, как «экономическая катастрофа», «необратимая деградация», «экономический хаос», «экономический апокалипсис» и т.п. Подобные ситуации в экономике и адекватные оценки могут возникать лишь в результате воздействия на хозяйственное развитие неэкономических факторов: природных катаклизмов глобального значения, многолетних разрушительных войн, масштабных эпидемий, непредвиденных техногенных катастроф, нарушений воспроизводственных возможностей биосферы для жизнеобеспечения настоящих и будущих поколений людей и т.п.

Что касается непосредственно экономики как системы взаимодействия материальных интересов людей, их групп и сообществ в разных странах (включая и Россию), а также объективных законов такого взаимодействия и субъективной деятельности по их применению и регулированию, то данная сфера человеческих отношений не катастрофична по своей природе и способам существования и развития. Экономический интерес каждого индивида всегда нацеливает его на трудовую и производственную деятельность, обеспечивающую воспроизводство его самого и его семьи. И даже в условиях жесточайших экономических кризисов все трудовые усилия работника, фирмы, отрасли, территории и любой страны всегда нацелены на самовыживание, на преодоление спадов производства и снижения уровня жизни. «Общественно-нормальный» экономический индивид всегда расценивает кризис как преходящее состояние, за которым следует оживление, процветание и, далее – новый кризис, выход из которого вновь будет найден. Иначе говоря, экономика как сфера объективных отношений и субъективных действий людей в процессе производства материальных благ и услуг является оптимистичной по своей сущностной природе, что доказывается историческим развитием человеческой цивилизации на протяжении всех веков ее существования. Если исходить из этого, то «катастрофичные» прогнозы неадекватны объективным законам макроэкономической динамики.

Сгруппируем оценки, объективно отражающие кризисные реалии и являющиеся генетически близкими. К ним относятся:

1. оценки, связанные с технологической природой кризиса (инновационный кризис, кризис техники и технологий, «новая кондратьевская волна»);

2. оценки структурного характера кризиса (структурный кризис, трансформационный спад, инвестиционный кризис, промышленный кризис);

3. оценки циклического содержания кризиса (многолетняя рецессия, «великая депрессия», циклический кризис, макроэкономическая нестабильность);

4. оценки кризиса как общего и системного (общий кризис, затрагивающий все сферы жизнедеятельности, глубокий затяжной общесистемный кризис, социально-экономический кризис, системный кризис переходной экономики).

В данной системе субординаций технологический кризис рассматривается как первичный, т.е. генетически порождающий остальные формы проявления спада экономики. Современная зарубежная и отечественная экономическая наука объясняет природу макроэкономической нестабильности именно периодами массового старения технологий. В 90-е гг. в России произошло одновременное наслоение процессов массового старения производственных фондов, базовых технологий, а также отставание от мировых инновационных циклов обновления генерирующей сферы материального производства с ее передовым блоком – промышленностью.

Технологический кризис российской экономики вызвал кризис воспроизводственной структуры экономики (вторичный), т.е. всей совокупности экономических пропорций. Имеются в виду межотраслевые и внутрипроизводственные, отраслевые и территориальные пропорции, а также пропорции рынка труда, инвестиционной сферы, внешнеэкономических связей. Их обобщающим проявлением в рыночной макроэкономике выступает трансформационный спад, т.е. несоответствие структуры совокупного предложения структуре совокупного спроса. Реструктуризация и переструктуризация экономики осуществляются медленно и несколько ускоряются в период экономического оживления и роста, чтобы затем вновь войти «в штопор» структурных диспропорций, вызванных противоречиями новой технологической волны¹.

Из вышесказанного вытекает циклическая природа технологических и структурных изменений в экономике (третичный ракурс), т.к. последние накапливаются за определенные промежутки времени, формируя характер и специфику фаз промышленного цикла в целом. Глубина циклического падения производства характеризуется в современной экономической науке такими степенными категориями, как рецессия², макроэкономическая нестабильность, спад, кризис, «великая депрессия». При этом такие сравнения также являются некорректными, т.к. российский кризис 90-хгг. являлся межсистемным и более сложным, т.е. он совпал с периодом перехода от государственно-монополистического социализма к социально-рыночной экономике.

Последнее объясняет, почему многие крупные исследователи оценивают российский кризис, как общесистемный и даже интегрально-общесистемный (завершающая и обобщающая характеристика). Имеется в виду, что он затронул не только все уровни экономики, но и все слагаемые общественной системы: политику, идеологию, культуру и т.п. С позиций приоритетных критериев развития мировой цивилизации, в России к началу 90-х гг. устарели все главные составляющие прежней социально-экономической модели, что отбросило ее в разряд слаборазвитых стран.

Характер российского экономического кризиса определил с самого начала 90-х гг. поиск наиболее эффективных «лекарств» для излечения отечественной экономики. Следует отметить следующие особенности разрабатываемых программных установок антикризисной направленности:

Во-первых, все федеральные программы преодоления кризиса советской экономики и перехода к рынку учитывали его глубину и затяжной характер. В этих программах приоритеты антикризисного регулирования и будущего роста были разными: 1) в т.н. программе «500 дней» предлагались преимущественно монетарные и «шоковые» методы ([С.С.Шаталин], Г. Явлинский, Е.Т. Гайдар, В.В. Петраков и др.): отказ от государственной финансовой поддержки и сильнейший «налоговый шок» вызвали глубочайший спад промышленного производства в период кризисного десятилетия; 2) в программе А.Г. Аганбегяна (ректора МАУ) «Основные направления перехода к рынку» раздел о структурной межотраслевой политике стал первоочередным, однако данная программа осталась нереализованной; 3) в программе СОПС «Рыночная реформа: региональный аспект» (руководитель – акад. А.Г. Гранберг) в качестве приоритетной выделялась сфера межрегионального выравнивания промышленных потенциалов регионов новой России.

«Взлет» регионального программирования в середине 90-х гг. был также связан с поиском и разработкой основных направлений выживания промышленности. Однако в этих программах в условиях финансового кризиса решались только очаговые проблемы поддержки территориально-промышленных комплексов.

Первой долгосрочной разработкой федерального уровня стала т.н. программа Г. Грефа «Основные направления социально-экономического развития Российской Федерации на долгосрочную перспективу (2000-2020 гг.)», утвержденная в качестве действующей Президентом РФ в мае 2001г. На наш взгляд, конкурентным аспектам ее реализации в промышленности можно отнести: 1) формирование благоприятного делового климата; 2) изменение государственной финансовой системы;3) стимулирование реструктуризации на основе поддержки «новых секторов» экономики.

Во-вторых, антикризисное регулирование промышленности фактически связано с разработкой сценариев выбора отраслевых приоритетов для последующего мультипликативного преобразования народно-хозяйственной структуры в целом. Известными являются «японский вариант» (с приоритетом инвестиции в АПК), «австрийский подход» (с первоочередным созданием рабочих мест в производственной и непроизводственной сферах), «концепции МБРР» (с акцентом финансирования сферы услуг) и др.

Однако в условиях наличия многовариантных структур экономики регионов России каждая территория расставляла приоритеты реструктуризации и переструктуризации экономики в 90-е гг. по-своему. Так, в Пермской области в 90-е гг. основными звеньями преобразования всей цепи отраслей промышленности были: сохранение наукоемкого потенциала предприятий оборонного и машиностроительного комплексов, производственной инфраструктуры, автодорожного строительства, а также поддержка малого и среднего бизнеса производственной направленности (табл. 4).

Таблица 4

Основные направления антикризисного регулирования в России на рубеже XXI вв.

Таким образом, кризисные тенденции в развитии национальной экономики преодолеваются, прежде всего, методами постепенного устранения инерционных кризисных процессов, необходимых для устойчивости дальнейшего оживления и роста.