Глава 42

РАЗВИТИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ПОТЕНЦИАЛА - СТРАТЕГИЧЕСКАЯ ЗАДАЧА БЕЗОПАСНОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ

Ключевая характеристика современного этапа цивилизационного разви­тия - резкое возрастание роли человека в системе факторов производства, что диктует необходимость глубокой социальной переориентации экономических приоритетов. Человек ставится в центр социально-экономической системы, возможно более полное удовлетворение всего спектра его потребностей, включая потребность в самореализации, становится одновременно конечной целью производства и условием его устойчивого развития. На первый план выдвигается обеспечение возможно более полного развития и реализации че­ловеческого потенциала.

До недавнего времени при анализе воспроизводственной роли человека в экономическом процессе акцент делался на трудовом потенциале, т.е. сово­купности тех свойств, способностей, знаний и навыков людей, которые они применяют или могут применять в общественном производстве на данном этапе его развития. Человеческий потенциал характеризует население во всем богатстве его способностей, знаний, навыков и личностных характеристик.

Рассматриваемый по отношению к отдельному человеку, трудовой потен­циал соответствует его рабочей силе, человеческий потенциал - личности. В условиях возрастания роли творческого труда и увеличения доли творческих и личностных элементов в трудовых процессах круг способностей, знаний и на­выков, которые работник задействует в процессе труда, постоянно расширя­ется. Многие современные рабочие места в разных областях деятельности предъявляют требования не только к профессиональным навыкам, но и к личностным характеристикам работника. В результате грань между трудовым и человеческим потенциалом постепенно утрачивает былое значение, стано­вится более подвижной и размытой¹.

¹ «В развитых странах уже давно осуществляется оценка развития не трудовых, а человеческих ре­сурсов, и создание условий для такого развития - одна из актуальнейших научных и практичес­ких государственных проблем». (Занятость нас ления в кризисном обществе: социологические и психологические проблемы. Материалы к парл чентским слушаниям на тему «Концепция раз­вития и совершенствования законодательства о занятости населения в РФ». Новосибирск: ЦСА, 1998. С. 54.) В Канаде министерство, в ведении которого находятся вопросы труда и занятости, называется Департаментом человеческих ресурсов.

Человеческий потенциал реализуется в разнообразных сферах, ведущими из которых помимо производства являются потребление и досуг. В этой связи речь идет не только о платежеспособном спросе как о стимуле производства, но и об усложнении потребления¹, формировании структуры потребностей. Важнейшая функция человеческого потенциала - инициирование перспек­тивных потребностей, задающих стимулы и направленность экономического развития. Сферы реализации человеческого потенциала выступают одновре­менно сферами производства трудового потенциала.

Качество человеческого потенциала необходимо оценивать на основе как индивидуальных (средних) критериев, так и его характеристик как целого, включающих структурный аспект и аспект качества взаимодействия.

Рассматриваемый с точки зрения его экономической отдачи (действитель­ной или потенциально возможной, прогнозируемой), человеческий потенци­ал приобретает форму человеческого капитала. Накопленные человеком в процессе образования и трудовой деятельности знания и навыки, способнос­ти, которыми он обладает от природы и которые сумел в себе развить, т.е. его индивидуальный потенциал, способны приносить отдачу в трудовом процес­се, реализуясь в более высокой результативности труда и в более высоких за­работках. Впервые подход с позиций концепции человеческого капитала был предложен в 1950-1960-х гг. и быстро вошел в основной методологический арсенал как теоретических исследований, так и прикладных разработок.

В российской экономической литературе человеческий капитал иногда ха­рактеризуется как внеэкономическая составляющая общественного богатства². Такая трактовка неточна, так как уже сам факт капитализации трудового по­тенциала говорит о его равноправной включенности в единую систему эконо­мических, более того, рыночных (стоимостных) отношений. В данном случае правильнее говорить о нематериальном компоненте общественного богатства, включающем наряду с человеческим капиталом (образование, здоровье, трудо­вые навыки населения) накопленные научные знания и социальный капитал.

Иной подход к оценке уровня развития человеческого потенциала предло­жен в рамках ООН. Была разработана методология подсчета международно сопоставимого индекса развития человеческого потенциала (ИРЧП) на осно­ве показателей средней продолжительности жизни, охвата населения образо­ванием и ВВП на душу населения. При всем несовершенстве этого индекса его безусловное преимущество - стремление комплексно отразить человечес­кое развитие, отказ от подхода к человеку исключительно как к экономичес­кому ресурсу, фактору производства³.

¹ «Взаимоотношения между людьми уже не могут быть сведены к проблеме производства и потреб­ления благ; продукты творческой деятельности становятся неотделимыми от самого субъекта, а их воспроизводство и распространение требуют фактически не исследовавшихся в рамках тради­ционной экономической теории межличностных контактов и интерперсонального взаимодейст­вия. Развитие неэкономического сектора основывается на распространении новой мотивацион-ной системы, однако проявляется прежде всего в росте количества благ, не актуализируемых вне человеческой личности» (Иноземцев В. Структурирование общественного производства в систе­ме постиндустриальных координат (методолого-теоретические аспекты) •// Российский эконо­мический журнал. 1997. № 11. С. 65).

² Например, С.Д. Валентей и Л.И. Нестеров отмечают «качественное изменение структуры обще­ственного богатства, проявляющееся в беспрецедентном увеличении доли его внеэкономической составляющей, в том числе человеческого капитала» (Валентей С.Д., Нестеров Л. И. Накопление общественного богатства: Россия на фоне общемировых тенденций. М.: ИЭ РАН, 1999. С. 4).

³ Гуманистические ориентиры России. М.: ИЭРАН, 2002. С. 15-17.

Важнейший аспект человеческого потенциала, выходящий за рамки непо­средственно производства и охватывающий все сферы жизнедеятельности лю­дей, - качество взаимодействия, взаимоотношений людей в обществе. Много­численные исследования показывают, что качество взаимоотношений - важ­нейший фактор развития, позволяющий некоторым странам использовать имеющиеся в их распоряжении ресурсы значительно эффективнее других. В последнее время этот аспект, описываемый понятием «социальный капитал», привлекает повышенное внимание исследователей¹.

Изобилие социального капитала значительно снижает издержки бизнеса и посредством укрепления доверия, координации и кооперации на всех уровнях ведет к росту производительности труда. Следствие недостатка социального капитала - нарастание конфликтов и снижение эффективности. Переход к производству индивидуализированной и наукоемкой продукции принципи­ально изменяет содержание конкуренции по сравнению с ситуацией преиму­щественно массового производства и задает экономические императивы соци­ализации бизнеса. При всей важности образования и квалификации отдельных работников ключевое значение приобретает формирование эффективных со­циальных отношений, развивающих способность к взаимообучению, работе в команде, облегчающих передачу информации в масштабах экономики и тем самым увеличивающих объем человеческого капитала и способствующих его более эффективной реализации. Таким образом, формирование внутри- и меж­фирменного социального капитала становится более мощным фактором иннова­ционного процесса, чем рыночная конкуренция².

¹ См., например, Portes A. Social Capital: Its Origins and Applications in Modern Sociology // Annual Review of Sociology. 1998. № 24; Fukuyama F. The Great Disruption: Human Nature and Reconstitution of Social Order. N.Y.: Free Press, 1999; Social Capital. Critical Perspectives / Eds. S. Baron, J. Field, T. Schuller. Oxford: Oxford University Press, 2000; Social Capital: a Multifaceted Perspective / Eds. P. Dusgupta, I. Serageldin. Wash. DC: World Bank, 2000. Мировой банк запустил обширную исследовательскую программу по изучению и популяризации концепции социально­го капитала под руководством Джозефа Стиглица (Beyond Economic Growth. Meeting the Challenges of Global Development, http://www.worldbank.org.ru/wbimo/dep/global/chapterl7.html).

² Brown Ph., Lauder H. Human Capital, Social Capital and Collective Intelligence // Social Capital. Cri­tical Perspectives. P. 226-242.

Сегодня в развитых экономиках страховые и бюджетно-налоговые меха­низмы социальной защиты охватывают подавляющую часть населения и обес­печивают его базовую социально-экономическую безопасность. Через госу­дарственный бюджет в большинстве развитых стран перераспределяется от Уз (США, Япония) до 1/2 (Франция, Италия) ВВП. На долю социальных расхо­дов государства в США приходится более 20% ВВП, а в европейских странах -не менее 30%.

Не менее важное направление политики государства связано с его ролью в обеспечении производства социально значимых благ, создаваемых в отраслях нематериального производства, прежде всего в образовании, здравоохране­нии, культуре. Продукт этих отраслей не только обладает самостоятельной ценностью для непосредственных потребителей, но также дает социальный выигрыш для общества в целом и представляет собой инвестиции в человека, отдача от которых подчас превышает отдачу от инвестиций в материальную базу. Важность социального капитала для обеспечения конкурентоспособнос­ти - стимул для вступления акционеров и менеджеров корпораций в диалог с государством о способах избежания непродуктивного равновесия, базирую­щегося на малоквалифицированном труде, при котором низкое качество обу­чения и подготовки и соответственно непригодность для профессиональной деятельности в экономике полученных знаний обрекают население на прозя­бание¹. Наблюдаются возрастание роли государства как стратега, определяю­щего основные приоритеты и направления развития, становление и развитие наряду с рыночным обширного некоммерческого сектора и социализация бизнеса, принимающего на себя значительную часть функций, связанных с развитием работников.

Наличие существенного позитивного внешнего эффекта и длительный пе­риод окупаемости значительной части инвестиций в образование и здравоо­хранение обусловливают необходимость корректирующего вмешательства го­сударства в действие рыночных механизмов. Будучи отданы на откуп рынку, объем и структура этих сфер существенно отстали бы от реальных объектив­ных потребностей экономики и общества. Это обстоятельство во многом объ­ясняет приоритетность соответствующих расходов в бюджетной политике раз­витых стран, включая те из них, которые традиционно относят к странам с преимущественно либеральной моделью социальной политики. В США инве­стиции в развитие человеческих ресурсов составляют более 60% расходов фе­дерального бюджета и почти вчетверо превышают расходы на оборону².

Инвестиционная роль основных социальных отраслей различна. С эконо­мической точки зрения вложения в здравоохранение носят инфраструктур­ный характер, т.е. создают условия для нормального участия работников в производственном процессе (физически здоровые люди реже берут больнич­ный, могут работать с полной отдачей, не только дольше живут, но и дольше не выходят из состава рабочей силы). Инвестиции в образование, формируя рабочую силу более высокого качества, дают прямую экономическую отдачу через более высокую производительность труда.

¹ Maskell P. Social Capital, Innovation and Competetiveness // Social Capital. Critical Perspectives. P. 121.

2 Statistical Abstract of the US. 2001. P. 303.

В России одна из ведущих, если не основная причина, инициировавшая реформы, состояла в невозможности обеспечить в рамках советской системы эффективную реализацию человеческого потенциала населения и возможнос­ти его устойчивого сбалансированного развития. Это не означает, что на про­тяжении советского периода человеческий потенциал не был востребован и его развитию не уделялось должного внимания.

Достижения модели советского типа в области развития человеческого по­тенциала были обусловлены прежде всего тем, что повышение уровня общего и специального образования населения было на всех этапах развития страны (начиная с решения триединой задачи индустриализации, коллективизации и культурной революции) включено в систему стратегических приоритетов. В результате в сравнительно короткие сроки удалось добиться относительно вы­соких по международным стандартам значений базовых показателей развития человеческого потенциала. За двадцать довоенных лет было обучено примерно 60 млн неграмотных. Перепись 1959 г. показала, что неграмотность в стране практически полностью ликвидирована¹. По данным микропереписи 1994 г., доля лиц, имеющих высшее (полное и неполное) образование, во взрослом населении составляла около 15%, в то время как доля лиц с недостаточным образованием (не более 8 лет) - 34,5%. Для сравнения: на старте реформ соот­ветствующие показатели составляли в Польше - 5,3% (54,6), в Венгрии - 5,8% (66,9), в Болгарии - 5,7% (75,7), в Чехословакии - 3,5% (57,3)². Высокий уро­вень образования населения - это огромное потенциальное преимущество Рос­сии в международной конкуренции, на сохранение и реализацию которого стоит потратить некоторые усилия, пока оно не полностью утрачено.

Определенную позитивную роль в развитии человеческого потенциала иг­рал и социальный контракт. Во-первых, стабильность системы базовых гаран­тий обеспечивала пусть минимально приемлемый, зато устойчиво растущий уровень потребления работников и членов их семей, а также создавала уве­ренность в будущем. Во-вторых, та же система выступала предпосылкой ди­версификации мотивационных механизмов в сфере труда (на современном этапе «все задавила» зарплата).

¹ Народное образование, наука и культура в СССР. М.: Статистика, 1971. С. 4.

² Дегтярь Л.С. Трудовой потенциал общества и социальная политика. М.: Наука, 1984. С. 15-16.

Во-вторых, структура человеческого потенциала, с которой Россия всту­пила в процесс реформ, формировалась в соответствии с задачами и по­требностями милитаризованной центрально-управляемой экономики, ори­ентированной на ускоренное индустриальное развитие, наращивание средств производства, укрепление обороноспособности в ущерб развитию и диверсификации текущего и перспективного потребления. Отсюда неизбеж­ный «технократический» перекос: избыток научно-технических кадров при недопроизводстве специалистов гуманитарного, экономического, управ­ленческого профиля. В послевоенный период инженеры стабильно состав­ляли более Уз специалистов с высшим образованием, занятых в народном хозяйстве. На начало 1970-х гг. в СССР обучающиеся по инженерным спе­циальностям составляли почти половину всех студентов вузов, в то время как в США - лишь 7%¹.

Негативные явления постепенно накапливались и в сфере реализации че­ловеческого потенциала. Из них наименее болезненным для системы было чрезмерное экстенсивное расширение занятости в общественном производ­стве. Однако его оборотной стороной стала невозможность с определенного момента решать проблему нехватки трудовых ресурсов на конкретных произ­водствах путем привлечения дополнительных ресурсов из семейного сектора и личного подсобного хозяйства. С 1970-х гг. существенно обострились про­блемы накопления скрытой безработицы внутри предприятий, снижения мотивации работников, низкой отдачи от труда. Возрастал разрыв в уровне производительности труда между СССР и развитыми странами Запада. Все это послужило аргументом в пользу необходимости радикального реформи­рования экономики.

По-видимому, одной из причин обострения перечисленных проблем стала неадекватность сложившегося типа занятости, в основных чертах соответст­вующего потребностям индустриального общества, императивам дальнейше­го экономического развития. К этому времени в наиболее развитых странах мира произошел переход к новому типу занятости, предполагающему иное распределение ролей факторов производства и иные формы организации тру­довых отношений. В России нарастание негативных тенденций в сфере труда также задавало экономические императивы перехода к новой модели занято­сти, характеризующейся повышением роли творческого труда, ростом гибко­сти трудовых отношений, увеличением доли занятых в отраслях нематериаль­ного производства и услугах.

Если прежний тип занятости, характерный для массового производства, где труд был подчинен материально-технологическому фактору, очень хоро­шо, можно сказать, органично сочетался с центрально-управляемой эконо­микой, то новый тип занятости совершенно в нее не вписывался. Именно в этом причина отставания в соревновании двух систем, кризиса внутрипроиз­водственных отношений, а значит, неизбежности краха тоталитарной систе­мы и кардинальных преобразований.

¹ Народное образование, наука и культура в СССР. М.: Статистика, 1971. С. 214.

На всем протяжении реформ сужались возможности продуктивной заня­тости. При поверхностном взгляде на динамику структурных изменений за­нятости можно уловить, казалось бы, прогрессивные изменения, связанные с возрастанием доли сектора услуг, что приближает соотношение занятости в крупных секторах в России к соответствующему соотношению в наиболее развитых странах. Однако изменение соотношения занятости в крупных сек­торах - формальный, малоинформативный критерий (табл. 42.1). Для содер­жательной оценки тенденций развития структуры занятости существенное значение имеют два взаимосвязанных обстоятельства: причины, повлекшие за собой те или иные изменения, и конкретное наполнение крупных секторов.

Таблица 42.1

Распределение занятых по крупным секторам (1990-2001 гг.), %

Рассчитано по: Социальное положение и уровень жизни населения России. М.: Госкомстат России. 2002. С. 74; Соци­альное положение и уровень жизни населения России. M.: Госкомстат России. 2000. С. 69.

При нормальном поступательном развитии экономики изменение структу­ры занятости происходит в результате роста производительности и насыщения потребностей определенного уровня. Это позволяет высвободить часть работни­ков для удовлетворения более высоких потребностей и обусловливает изменения отраслевой и профессионально-квалификационной структуры рабочей силы как в экономике в целом, так и внутри крупных секторов. В частности, в отрасле­вой структуре промышленности получают развитие наукоемкие подотрасли ма­шиностроения, в профессионально-квалификационной - категории, стоящие за пределами производственного процесса и занятые содержательным творчес­ким трудом по его обслуживанию (специалисты, управленцы). В третичном секторе¹ ведущая роль переходит к отраслям, образующим лежащий в основе современной экономики нематериальный инвестиционный комплекс, - науке, образованию, информационным технологиям, а также к здравоохранению.

¹ Третичный сектор - нематериальное производство и услуги.

1998 г. и 23,0% в 2001 г.) сокращалась доля отрасли, где в первую очередь ма­териализуется НТП, - машиностроения (с 38,2% в 1990 г. до 30,1% в 1998 г. и 27,2% в 2001 г.) и отрасли, направленной непосредственно на удовлетворение конечных потребностей, - легкой промышленности (с 10,9% в 1990 г. до 6,7% в 1998 г. и 6,1% в 2002 г.)¹.

Изменения занятости в целом отражали изменение структуры производст­ва. Внутреннее производство основных продуктов питания и товаров массо­вого спроса на душу населения существенно сократилось. Не было никакого насыщения базовых потребностей. Работники вынужденно покидали промы­шленность в поисках заработка. В целом секторная структура занятости изме­нялась в направлении сокращения доли обрабатывающей промышленности за счет роста долей добывающих отраслей, примитивного сельского хозяйства и примитивных услуг. Рост занятости в третичном секторе происходил прежде всего с ростом числа занятых в торговле и государственном управлении, доля ко­торых увеличилась более чем в 1,5 раза.

Доля отраслей нематериального производства, обеспечивающих качество экономического роста - генерирование новых знаний и распространение ин­формации, развитие человеческого потенциала и предъявляющих спрос на наиболее квалифицированный творческий труд, устойчиво сокращалась с по­степенным уменьшением их и без того незначительного финансирования. Ежегодные совокупные государственные вложения в социальную сферу в те­чение последнего десятилетия не превышали 20% ВВП, а в 2001 г. их доля со­кратилась до 15,6%. При этом вложения в образование и здравоохранение со­кратились к 2001 г. до 3,1 и 3,0% соответственно². Для сравнения: в США пря­мые государственные вложения в здравоохранение (без учета инвестиций в научные исследования и строительство медицинских объектов) в 1999 г. со­ставляли 6% ВВП, а с учетом расходов страховых фондов эта доля превышает 10%. Государственные инвестиции в образование в 1998 г. составили 5,6% ВВП, а совокупные вложения в эту сферу также приближались к 10%.

За годы реформ снизилась занятость в сферах образования и культуры, рез­ко упала доля науки, стабильность доли занятых в здравоохранении, социаль­ном обеспечении и спорте связана с ростом административного аппарата со­циального обеспечения в условиях усложнившихся процедур предоставления социальных трансфертов (табл. 42.2). Таким образом, за некоторым внешне

Таблица 42.2

Доля занятых в отдельных отраслях нематериального производства и услуг (1990-2001 гг.), %

¹ Рассчитано по: Промышленность России. М., 2002. С. 28-30.

² Социальное положение и уровень жизни населения России. М., 2002. С. 27, 161.

позитивным сдвигом секторной структуры экономики не стоят качественные преобразования. Напротив, происходит примитивизация занятости.

Крайняя форма проявления примитивизации занятости - рост доли труда, затрачиваемого в подсобном сельском хозяйстве. Важнейшим источником жизненных средств для населения страны становится работа на приусадебных и дачных участках, на которую приходится значительная часть совокупного фонда рабочего времени. По данным обследования рабочей силы Госкомстата России, в весенне-летний период занятость в подсобном сельском хозяйстве до­стигает более 40 млн чел., из которых 17-18 млн заняты только этим. В пере­счете на полностью занятых условных работников в сезон (май-август) - это 16-17млн чел., т.е. примерно 1/4 совокупной официальной занятости^.

Одной из ключевых причин недоиспользования и постепенной деградации человеческого потенциала выступает низкая цена труда в сочетании с искажен­ной дифференциацией оплаты, не соответствующей реальным различиям в уровне квалификации. В России низкая цена труда сложилась исторически в результате поздней отмены крепостного права, многочисленных войн, револю­ций, стихийных бедствий, на протяжении длительного отрезка времени сфор­мировавших заниженные притязания наемных работников. Однако в условиях свободы действия рыночных рычагов низкая цена труда приводит к последст­виям, обратным тем, на которые рассчитывали. Угрозу для формирования и развития человеческого потенциала страны представляют по меньшей мере три обстоятельства, отличающих современную ситуацию от дореформенной.

Во-первых, в советский период существенная часть затрат на рабочую силу возмещалась централизованно. Предприятиям труд обходился дешево, но го­сударство обеспечивало бесплатное образование и здравоохранение, дешевое жилье, бытовое обслуживание, транспорт, а также доступ к культурным цен­ностям - музеям, театрам, кино, книгам. Существенно дешевле обходились рождение и воспитание детей, а принцип равенства стартовых возможностей осуществлялся значительно более последовательно, чем сегодня. Резкое уменьшение бесплатной и дотируемой составляющих затрат на рабочую силу в процессе реформ создало угрозу нормальным условиям воспроизводства ра­бочей силы, причем сильнее всего это затронуло ее наиболее квалифициро­ванные категории.

Во-вторых, экономика стала открытой. Наиболее квалифицированные, отвечающие требованиям современного производства работники выходят на мировой рынок, где цены на рабочую силу несопоставимо выше, чем в Рос­сии. Сохранение элиты человеческого потенциала возможно лишь при суще­ственном росте финансирования, позволяющем обеспечить оплату и условия труда, сопоставимые с общественно нормальными (можно несколько ниже -за вычетом компенсации издержек миграции).

¹ Обследование населения по проблемам занятости. Август 2002 г. М.: Госкомстат России. С. 152.

По данным опроса работодателей в рамках обследования по проблемам трудовых отношений, проведенного Центром исследований рынка труда (ЦИРТ) ИЭ РАН в 1999 г., заработная плата работников соответствовала тру­довому вкладу на 35,7% государственных предприятий, на 46,9% приватизи­рованных и на 61,1% частных¹. Нивелируется шкала заработной платы. По данным обследования гибкости рынка труда (ОГРТ), на протяжении 1994-2000 гг. существовала устойчивая тенденция сближения заработков ква­лифицированных и неквалифицированных рабочих. Заработная плата специ­алистов ненамного превосходит заработную плату квалифицированных рабо­чих и значительно отстает от заработной платы руководителей даже среднего звена. Напрашивается вывод, что в российской промышленности образовал­ся избыток специалистов, связанный с упрощением производства.

Ухудшение условий занятости сопровождалось трехкратным сокращением средней реальной заработной платы при ее перераспределении в пользу акку­мулирующих ренту экспортно-ориентированных добывающих отраслей и финансово-кредитной сферы². В результате падение заработной платы в фи­нансируемых преимущественно из бюджета отраслях, ответственных за вос­производство человеческого потенциала и инновационное развитие, было значительно глубже, чем по экономике в целом. В отдельные периоды вся та­рифная сетка бюджетников опускалась ниже прожиточного минимума. В 2000 г. работники таких важных специальностей, как врачи, фельдшеры, преподавате­ли, учителя, воспитатели, зарабатывали практически на уровне прожиточного минимума}. По данным обследования социальной защищенности населения (PSS-2002), проведенного ЦИРТ ИЭ РАН в 2002 г., среди работников с зара­ботной платой ниже прожиточного минимума 28,8% имели высшее, а 43,3% среднее специальное образование. Таким образом, прослеживается отчетли­вая тенденция обесценения человеческого потенциала, прежде всего у наибо­лее квалифицированной части работников.

¹ Оценивать эти данные следует с учетом того, что субъективный интерес работодателей в том, чтобы преуменьшить масштабы проблемы.

² В 2001 г. заработная плата в нефтедобывающей промышленности превышала среднюю по Рос­сии в 4,4 раза, а в газовой - в 4,9 раза. В то же время в машиностроении заработная плата со­ставляла 97% средней, в легкой промышленности - 54%, а в основных социальных отраслях -56-62%. См.: Социальное положение и уровень жизни населения России. М., 2002. С. 109.

³ Согласно данным Госкомстата России, заработки зубных врачей, фельдшеров, среднего мед­персонала, воспитателей дошкольных учреждений были за чертой бедности, а у представителей других указанных специальностей превышали прожиточный минимум менее чем в 1,1-1,4 раза. Рассчитано по: Труд и занятость в России. М., 2001. С. 382-386; Социальное положение и уро­вень жизни населения России. М., 2001. С. 140.

Существует точка зрения, объясняющая нарастание негативных явлений в социально-трудовой сфере занятости медленными темпами рыночных преоб­разований и классифицирующая их как «проявление нерыночных элементов развития»¹. На наш взгляд, дело не в недостаточности или непоследователь­ности преобразований, а в том, что освобождение рынка само по себе недо­статочно для прорыва в новую экономику. Для решения этой задачи необходи­мы целенаправленная государственная политика реформирования ключевых секторов экономики, формирующих систему воспроизводства человеческого потенциала, а также последовательная политика занятости.

В кризисной российской ситуации рыночные рычаги в сочетании со слабо­стью государства неизбежно должны были стимулировать нежелательные про­цессы. Освобождение рынка в условиях серьезных структурных диспропор­ций, монополизации экономики, незрелости гражданского общества, отсут­ствия у работников навыков отстаивания своих интересов при заниженном уровне заработной платы уже на старте реформ привело к кризису, разруше­нию человеческого и социального капитала, восполнение которого все более проблематично.

Выправление диспропорций предполагает разработку системы мер по предотвращению деградации накопленных знаний и навыков и адаптации ра­бочей силы к меняющимся потребностям экономики и общества, целена­правленное воздействие на структуру как спроса, так и предложения труда, условия занятости различных категорий работников. При этом политика за­нятости и развития человеческого потенциала естественно «встраивается» в промышленную политику и стратегию развития инфраструктурных отраслей. Последние в значительной мере функционируют в рамках общественного и некоммерческого секторов, а потому направления и темпы развития каждой из них в значительной мере зависят от политического выбора. Отдавая кор­рекцию структурных диспропорций на откуп рынку, мы, во-первых, закрыва­ем дорогу к учету перспективных потребностей (рынок не заглядывает впе­ред), во-вторых, обрекаем значительную часть накопленного в населении человеческого капитала на деградацию и обесценение, добровольно отказав­шись от модернизации, вполне реальной при выборе альтернативной страте­гии, в-третьих, теряем «сливки» человеческого капитала в результате утечки умов, неизбежной в открытой экономике.

В сложившейся критической ситуации основные усилия государства долж­ны быть направлены на сохранение и восстановление человеческого и соци­ального капитала. Не решив эту задачу, невозможно предотвратить отток из страны ни финансового капитала, ни элитных человеческих ресурсов. Реше­ние этих задач требует пересмотра как места социальной политики в системе государственных приоритетов, так и ее общей концепции, а следовательно, предлагаемых форм и методов реализации.

¹ Занятость и рынок труда: новые реалии, национальные приоритеты, перспективы / Под ред. Л.С. Чижовой. М.: Наука, 1998. С. 15.

Необходимы последовательное укрепление социальной составляющей эко­номической политики и восстановление на этой основе доверия к государст­ву¹. Ключевые компоненты такой политики - ориентация на обеспечение продуктивной занятости, защиты слабых партнеров в социально-трудовой сфере, регулирования общих основ оплаты труда, реализация принципа ра­венства стартовых возможностей через облегчение доступа к качественному бесплатному образованию на всех уровнях. Первым шагом в направлении формирования активной социальной политики должен стать кардинальный пересмотр бюджетных приоритетов в направлении увеличения социальных инвестиций и улучшения общих условий занятости населения.

Приоритеты в распределении бюджетных денег - важнейший индикатор социальной направленности политики государства. На протяжении послед­них лет в России на первом месте стоит финансирование таких направлений, как государственное управление всех уровней, оборона, обслуживание внеш­него долга. Что касается социальной сферы, то она рассматривается, скорее, как некий резерв экономии бюджетных средств, которые могут быть перерас­пределены на другие, более важные нужды государства.

¹ «Опыт многих стран показывает, что то или иное направление государственной политики ре­форм может быть устойчивым и последовательным лишь в том случае, если его поддерживает большинство населения. Только если перемены, сопровождающие эту политику, не противоречат ценностным установкам и чувству справедливости основной массы граждан, данный процесс можно характеризовать как развитие» (Beyond Economic Growth. Meeting the Challenges of Global Development. Chapter XVII. http://www.worldbank.org.ru/wbimo/dep/global/chapterl7.html).

² Фактические государственные вложения в образование и здравоохранение меньше норматив­ных в 3-5 раз.

ВЫВОДЫ

1. Современный этап общественного развития характеризуется качествен­ным изменением роли человека в воспроизводственном процессе. Сегодня конкурентоспособность национальных экономик все в большей мере опреде­ляется такими факторами, как способность к инновациям и восприятию но­вейших технологических достижений. В основе этой способности - качество рабочей силы и мотивированность работников, т.е. состояние человеческого потенциала страны. В этих условиях приоритетное развитие социальных от­раслей становится экономическим императивом, без которого стабильное развитие невозможно и который предоставляет преимущества в международ­ной конкуренции.

2. По качеству человеческого потенциала и уровню индустриальной куль­туры наша страна сопоставима скорее с развитыми, чем с развивающимися, странами; в последних до 60% занятых сосредоточено в неформальном и тра­диционном секторах экономики. Существенное потенциальное преимущест­во России - относительно высокий уровень образования населения. В то же время резкое снижение социальной защищенности населения, ухудшение ка­чества занятости и сложившаяся система финансирования социальных отрас­лей оказывают разрушительное влияние на человеческий потенциал и пред­ставляют собой угрозу национальной безопасности. Наиболее тревожные тен­денции в этой связи - деградация накопленного на протяжении советского периода индустриального и научного потенциала, отток квалифицированных кадров из национальных анклавов высоких технологий (за рубеж и в секторы, обеспечивающие возможность выживания внутри России), обострение про­блем бедности, социальной изоляции и деградации территорий.

3. В российских условиях массированные вложения в отрасли, обеспечива­ющие сбалансированное воспроизводство человеческого потенциала и разви­тие социального капитала, - ключевой фактор создания благоприятного ин­вестиционного климата. Только так можно стимулировать приток в страну финансовых и интеллектуальных ресурсов, необходимых для модернизации материального производства.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1. На основе каких критериев можно оценить человеческий потенциал страны?

2. Каковы, на ваш взгляд, сильные и слабые стороны человеческого по­тенциала России?

3. Какие факторы оказывают в современной России разрушающее влия­ние на человеческий потенциал?

4. Что представляет собой нематериальный инвестиционный комплекс и какова его роль на современном этапе экономического развития?

Рекомендуемая литература

1. Валентей С.Д., Нестеров Л.И. Человеческий потенциал: новые измерители и но­вые ориентиры // Вопросы экономики. 1999. № 2.

2. Валентей С.Д., Нестеров Л.И. Развитие общества в теории социальных альтерна­тив. М.: Наука, 2003.

3. Гуманистические ориентиры России. М.: ИЭ РАН, 2002.

1. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации. 2002/2003. М: Весь мир, 2003.

4. Марцынкевын В.И., Соболева И.В. Экономика человека. М.: Аспект Пресс, 1995.

5. Нуреев Р. Теории развития: новые модели экономического роста (вклад человече­ского капитала) // Вопросы экономики. 2000. № 9.

6. Human Development Report 2003. Millennium Development Goals: A compact among nations to end human poverty. UNDP. Oxford University press, 2003.

7. Social capital. Critical Perspectives / Eds. S. Baron, J. Field, T. Schuller. Oxford: Oxford University press, 2000.